Сироты Эльбруса, история Никиты Андросова, о невероятной силе воле, единстве и мужестве

Без воды: получи список самых полезных Telegram-каналов и чатов для предпринимателей

«Мы способны на невозможное, когда вместе»

История резидента бизнес-клуба «Атланты», Никиты Андросова, о невероятной силе воле, единстве и мужестве, благодаря которым стало возможным покорение одной из самых сложных и опасных вершин Эльбруса.

Прелюдия

Мы…

Мы собрались из самых разных мест: меня позвал друг Макс, а его — его друг Сергей, который позвал Диму и Антона… Нас объединяло одно — мы успешные пацаки. Один рулит трехярдовым долларовым бизнесом, другой коучит лидеров в Insead, третий — дембельнувшийся миллиардер, основатель edtech отрасли, четвёртый — высоколобый квантовый изобретатель и, по совместительству, топовый велогонщик… Я тоже среди парней не терялся, но поначалу принюхивался, кто чем дышит.

Мы начали готовиться за два месяца… то есть почти все. Надо было бегать каждый день, чтобы выбегать за две недели перед восхождением не меньше 70 км в неделю — многовато для меня…

Я согласился пойти сразу, без вопросов, на входе заявив, что мое положение осложняется тем, что в лето я увожу семью в Грецию и ровно за неделю до восхождения буду праздновать день рождение друзей на Миконосе, какое там, тренироваться…

Мы переписывались в общей группе и было впечатление, что все потихоньку набирают форму, лишь я один отстою от банды. Закрадывались мысли: «а не соскочить ли?».

В итоге, решил ехать, несмотря ни на что. Миконос провожал меня бессонными ночами, растраченными на местные пьянки, да ночные клубы…

Часть первая. Подготовка

Есть два Эльбруса. Гламурный и Юродивый.

Гламурный с Юга — туристический, с пятизвездочными глемпингами, канатной дорогой и такси из ратраков, катающих всех желающих на вершину за десятку. Альпинист доезжает из штурмового лагеря к «точке сброса» и до вершины там надо набрать высоту порядка 500 метров, некоторые трушные альпики начинают ниже (3800 или 4100) и идут по-взрослому, наблюдая очередь веселых ратраков с туристами, пролетающих мимо. Взойти с высоты 5100 м до 5642 м тоже совсем не просто, но нам этого показалось не достаточно.

Тот же Эльбрус, только с Севера – Юродивый. Это Богом забытая земля, размытые ледниковыми ручьями долины внизу, безжизненная тундра, лавовые поля, выветренные холмы — нечто среднее между Новой Зеландией и Патагонией. Красиво, только сервиса почти нет.

Здесь альпинист идёт пешком с рюкзаком на горбе из базового лагеря, расположенного на высоте 2500 метров в штурмовой на высоту 3800 метров с набором высоты +1300м. Для акклиматизации это надо сделать дважды. Набор высоты +1300м дважды — чертовски тяжко. Здесь все меряют высотой. Путь наверх занимает 4 часа, вниз — всего три. То, что по горизонтали gps считает 30 километров, не заботит никого.

Затем ночевка на высоте 3800 метров: воздуха мало, спишь чутко, то есть никак, утром разбитый и закисленный от предыдущих дней, но надо идти вновь. Затем подъем на высоту 4600 метров — на нижние скалы Ленца, то есть набор высоты +800 метров, но путь наверх снова 4 часа, потому что по леднику и в кошках, спуск вниз — 2 часа.

Затем день отдыха… Ещё ночевка кажется мукой, благодаря «персену» с «мелаксеном» как-то высыпаешься и утром снова выходишь «погулять» по лавовым полям, это уже несложно, ведь нет набора высоты. Это нужно, чтобы акклиматизироваться лучше, раздышаться…

И, наконец, вишенка на торте — штурм… Надо взойти на +1850 метров по вертикали одним днём, поэтому выход в полночь. Идти 10 часов, это только вверх. И ещё 6 часов — вниз. Это один из самых длинных подъёмов в мире. Да, в мире, местные этим гордятся.

И хорошо, когда дед Эльбрус улыбается и позволяет тебе это сделать, часто он просто включает температуру -20с и встречный ветер, несущий в лицо обжигающий лёд, да кромешную пургу, в которой не видно ни зги.

Мы собрались идти серверным маршрутом, показывая, тем самым, миру цветущую предпринимательскую толерантность к риску… она же звучит, как слабоумие и отвага для всех прочих.

Часть вторая.

После пяти дней насильственной беготни вверх и вниз по горам настал момент истины, ради которого мы все собрались — восхождение. Как в игре, нам были даны 3 попытки, 2 основных и одна запасная.

С нами четверо гидов, Витя, лидер группы, и Юра, замыкающий, сопровождали нас всю неделю. Вдогон на штурм мы взяли ещё пару высокогорных лосей, забегающих на Эльбрус раз в неделю, для меня безымянных…

Мы ждали двое суток, полностью готовые, как бойцы спецназа. Первая попытка «ушла в молоко».

Перед стартом, в полночь, лидер группы отменил выход — гроза на вершине.

Ночь без сна и еще сутки томительного ожидания на высоте. В рюкзаках: тёплая куртка, вода и термос, очки, маска и фонарь, аптечка, наконец. Кошки, ледоруб и палки примотаны сверху.

Никто ещё не понимает, что это гири, с каждым сантиметром набора высоты становящиеся все тяжелее и тяжелее.

Ждём полночи, отчаянно пытаемся выспаться на нарах. Пять мужиков в одной комнате: кто-то ворочается, кто-то храпит, я пишу и ненавижу это пространство всей душой. Холодно, промозгло, томительно…

Часть третья.

Ходибельные условия…

Только закрыл глаза, заходит Юра, второй гид, подъем мол, пора «завтракать». На часах 23:30, пространство начинает движение, каждый, будто по протоколу, проверяет снарягу. Пересчитываем еду, прикидываем порции на каждый этап восхождения. Говорим скупо, урывками. Все понимают, что впереди ждёт кромешный ад.

Присели на дорогу, выходим из домика. На горе на подъёме — три вереницы фонарей, будто три светящиеся гусеницы ползут наверх. Гид Виктор говорит, что условия «ходибельные», снег и ветер, по его мнению, в норме. Забиваемся в столовую, как шпроты в банку, в полной снаряге. Ночь, холод, пошел снег…

Часть четвертая. Бесконечные ленцы

Маршрут выглядит так: 3 часа до поворотного камня, привал, час до нижних Ленц, второй привал, 1,5 часа до средних Ленц, третий привал, 1,5 часа до верхних Ленц, привал. Ленцы — это камни, торчащие посреди белого снежного покрывала горы.

Далее час до купола, передышка, 3 часа восхождение на купол, привал. Итого: 10-11 часов, плюс минус. Ну и вниз затем, недолго, часиков 5 или 6…

Я выпытывал детали маршрута неделю, как агент в стане врага, по крупицам у разных гидов и альпинистов, побывавших там, над облаками — никто не хотел делиться полной информацией, то ли, потому что боялись испугать раньше времени, то ли от любви интриге…

Выходим, минуем базу МЧС, на которой нет ни снегохода, ни вертолета. Два деда-кабардинца провожают нас хмурым взглядом из-под кустистых бровей…

Надеваем кошки, выходим на ледник, желаем друг другу удачи. Начали…

Шаг, другой, сотый, тысячный, темно. Идём по щиколотку в снегу, ещё одна светящаяся гусеница на склоне. Пятеро отважных, но не очень отдающих себе отчёт в причинах происходящего.

Становится ощутимо холодно, но я все равно вспотел, мокрое термобелье прилипло к спине и остыло, капли холодного пота текут ручейками по спине, уговариваю себя, что они бодрят… Пальцы на руках и ногах стынут, жалею, что не надел вторые носки, испугавшись мозолей. Тёплые варежки, их называют верхонки, на ходу достать некогда… Виктор впереди чеканит шаг, как лошадь на параде, я думаю лишь о том, чтобы он сделал привал… хоть на минуту, надо одеться… по ощущениям температура -15с или больше. На часах два часа ночи.

Заскулить первому, попросив передышки, стыдно. Но я заскулил. За 20 минут до поворотного камня стало так холодно, что я остановил отряд. Уклон, градусов 25 мороза, я переодеваюсь, вытряхивая из рюкзака тёплую пуховую куртку и верхонки, запихиваю туда непродувайку под хмурыми взглядами товарищей, замерзающих на горе.

Идём дальше, поворотный камень… должен быть привал! Нет, Витя идёт дальше, наверх, игнорируя план. Одет лишь я, остальные мерзнут в непродувайках, но никто не ропщет, угол подъёма резко взмывает, до 35 или 40 градусов… идти ещё час. Капельки пота превращаются в непрекращающийся ручей, стекающий в штаны… хотя бы тёплый. Я — «задышал», часто и неглубоко, буквально вбиваю в себя ледяной воздух, пульс 140-150 (я знаю свой пульс)… впереди ещё 8 часов восхождения, поднимается ветер. Нижние Ленцы, я проклинаю вас, но я дойду!

Первый привал, нижние Ленцы… Три часа, тридцать минут со старта – «темп хороший», — уверяет Виктор.

Я падаю на колени, наощупь срываю рюкзак. Смотрю на лица товарищей, ищу поддержу. Лица хмурые, где-то злые, где-то равнодушно отрешённые. Никто не думал, что мы пойдём по сугробам, в мороз и против ветра… «Ходибельные» условия кажутся издевкой.

Скрежещут крышки термосов. Все пьют чай, как спасение от холода, забыв, что впереди ещё около 8 часов восхождения. Но никто не ноет.

Это чувство: «Я мужик», убило не один миллион наших братьев. Но мужика из мужика не выбить, легче умереть. Нет ничего сильнее мужского братства, этот психологический феномен я ещё поизучаю. Скажу лишь, что не видел ничего страшнее, чем группа мужчин, скованных одной целью. Мы способны на невозможное, когда вместе.

Когда мы вышли к средним Ленцам, я шёл умирать. Второй раз в жизни я сознательно вытянул билет в один конец. Все было ясно: уклон не будет меньше, снега не поубавится, расстояние не станет короче. Была одна надежда, что лидер развернёт нас из-за непогоды и тогда мне не придётся быть скулящим сосунком, умоляющим спустить вниз к маминой юбке.

Средние Ленцы, пять с половиной часов от старта, второй привал, забиваемся под камень. В лицо порывами бьет ледяной ветер, смешанный с ледяной крошкой, лыжная маска потеет. Пьём чай, почти не говорим, запихиваем в себя очередные гели. Сухофрукты замёрзли и стали твёрдыми, как камень, соска с водой превратилась в лед… осталась надежда лишь на термос.

Выходим дальше. Похоже, что каждый согласился с одной мыслью: «важен лишь следующий шаг». Не два, не три шага, не Верхние Ленцы, куда мы так отчаянно стремимся, а лишь один шаг. Следующий, самый важный шаг.

Высота 4800 метров, начинается горняшка: кислорода мало, голова пустая, ноги отмерзли и пальцы не шевелятся совсем, на руках осталось по три пальца, остальные я даже не чувствую. До верхних Ленц ещё пара часов, всего лишь… что такое пара часов, после шести часов подъёма?

Мы идём почти под 45 градусов. Витя в снегу рубит ступени, парни ему вторят, стараются. Я последний, мне достаются то почти идеальные выбоины, куда можно вставить ногу, то осыпавшиеся в кашу под тяжестью товарищей. Наступая на них, я соскальзываю вниз, теряя драгоценные сантиметры высоты.

Невыносимо тяжело… пульс не опускается ниже 150, но зато я не стыну. Перед глазами лица всех моих тренеров, Манча, Геры, Паши, Серёжи, Димы… пацаны, без вас мое сердце разорвалось бы ещё на поворотном камне. Спасибо, братья.

Верхние Ленцы. Резкий, порывистый ветер. Падаем под камень, пытаясь скрыться. Голова пьяная, высота ~5150, мы над облаками, но видами наслаждаться не можем. Кончился горячий чай. Теперь точно конец.

Моего товарища мутит, горная болезнь беспощадна: глаза шальные, дыхание прерывистое, вот-вот потеряет сознание, решает спускаться.

Я смотрю на лидера, Витю, умоляю про себя: «разверни нас, разверни! Пошли вниз вместе?» Но молчу, сил говорить нет и первым я не заскулю. Встаем, выстраиваемся в цепочку, делаем шаг вверх.

Часть пятая. Смерть над облаками…

Я умер на средних Ленцах, и теперь уже все не важно, два раза не умирают. Впереди лестница в небо, и если это моя судьба, я туда взойду. Прости любимая, простите малыши, завещание у нотариуса, Дима — мой поверенный. Если не вернусь, значит, так тому и быть.

Позади восемь часов подъёма. Парни рубят ступени, я дышу, как паровоз. Ещё ступени, короткая остановка, ещё ступени, бесконечные тысячи шагов вверх, я начинаю скулить от изнеможения. Болит все, но мы идём. Впереди камень купола, он, как сосок на женской груди, до него ещё три часа пути… и тут я понимаю, что мы взойдём. Просыпается ярость, я уже ненавижу тебя, Эльбрус, но точно знаю, что покорю тебя, несмотря ни на что!

Камень не приближается, но отчаяние отступило. Наверное, потому что уже все равно вниз не спуститься. Так пусть хоть запомнят, что не сдался, идя вверх. Ещё час, потом другой… часы потеряли значение, важен лишь один шаг. Шаг вперёд.

Юра, замыкающий, тихо шепчет сзади: «меньше шаг, медленнее». Я в тумане. Пацанов не вижу, но вижу ступени, которые они мне оставляют, благодарен за каждую. Маска запотела, пульс шкалит, высота 5500 метров, до камня осталось всего ничего, около часа. Уклон, градусов 35… лестница в небо не выложена розами, нет…

Отчаянно хрипя, мы переваливаемся на относительно ровную площадку перед камнем. Мы на вершине! Ветер сносит назад, но нас уже не остановить. Мы прячемся от ветра под «соском»… хочется добавить «счастливые и довольные», но нет. Лица хмурые и отчаянные.

Нет сил делать фоточки на память. Какие тут фоточки, когда на вершину взошли четыре «ходячих», бледных, хрипящих мертвеца. Позади ровно двенадцать часов восхождения.

Витя говорит: «Ещё не все, ешьте орешки, белки, точите гели» — на вершине есть еще одна вершина, почти в километре, зато без набора высоты. Там, и именно там, самая высокая точка — 5621 метров. Я зачем-то беру рюкзак, хотя все свои оставили у камня, и встаю. Всего-то километр по снегу туда, означает километр обратно. Парни меня ждут, я плетусь последним, меня пропускают, доходим вместе.

Вершина скучна, ровная снежная площадка, две перекрещённые палки в центре, да заботливо оставленный сугроб, на который мы упали вместе с товарищем. Фоточка с пальцами, изображающими победу.

Дополз до рюкзака. Я предусмотрительно взял с собой флаг компании, мне хотелось донести всем нашим ребятам одну мысль: «результат равен только результату, больше ничему». Я развернул флаг, ветер вырывал его из рук, мой друг снял видео… ах, да, там же был ветер…

Потоптались там минут двадцать и пошли назад, кажется надо было ещё что-то сделать, вроде бы спуститься…

Часть шестая. Дорога домой в розовом цвете…

Выше 5000 метров, при недостаточной акклиматизации, возникает горная болезнь, симптомы разные: от тошноты до диареи…

У меня начались галлюцинации, будто бы я объелся грибов или ещё чего-то посильнее. Каждая льдина на склоне начала выглядеть, как лицо с картин Босха, каменные кучи превращались в фигуры зверей или лица людей, облака далеко внизу, смешиваясь, то олицетворяли битвы титанов, то настоящие воздушные замки, то стада животных, несущихся из бесконечности в бесконечность… почему-то в центре висел огромный гордый пудель, похожий на Артемона из фильма «Буратино», только раз в 500 крупнее. Пудель заботливо и молчаливо смотрел мне в глаза, будто бы говоря: «Спускайся, ты все сделал». Закрывая глаза, я видел то мексиканцев в Сомбреро, настраивающих инструменты, то звездное небо, как в «Роллс Ройсе». Интересно, что собрались играть мексиканцы? Сегодня день мертвых? Да нет, вроде бы, в ноябре.

От переохлаждения начало знобить, пальцы ног я не чувствовал давно, да и сами ноги были ватными и заплетались в снегу. Я скулил про себя, признаюсь. Хватило сил дать пятерку гиду Юре, чтобы он взял мой рюкзак, и пошёл налегке… точнее пополз. Я делал 10 шагов и садился в снег, голова кружилась, возникало чувство тошноты. Снег был розовым, лица на льдинах смотрели на меня кривыми ухмылками, — кажется, Данте писал о таком же путешествии в своей «Божественной комедии». Но я не умирал. Похоже, я переживал муки родов, я рождался заново.

Кое-как, за два часа ползком, в тумане, я дошёл до верхних Ленцев, парни ждали там, все без сил, меня молчаливо сопровождал тот гид, что тащил мой рюкзак, он наблюдал мой шторм беспристрастно, своими серыми глазами, будто бы глазами Бога… он не был ничем мне обязан, он нёс мой рюкзак. Но он меня спас. Спас, когда я лежал на ледяном склоне, продуваемом резким порывистым ветром, лежал и ловил глюки, не желая вставать, готовый остаться там навсегда. Он был рядом.

А дальше я поверил в людей. Парни встретили меня на Ленцах, измученные никак не меньше, взяли под руки и понесли: сто килограмм мяса, с высоты 5150 метров… через не могу, потому что иначе было нельзя. А я? Я все ждал, что же будут играть Мексиканцы, переступая с ноги на ногу, замирая, пока парни меняли друг друга… снег был розовым…

Они дотащили меня до средних Ленц, отдали остатки чая, накормили всеми сладостями, что ещё оставались в карманах. Сделали все, что могли. Я же заставил себя встать, встать и идти, это было не время благодарностей, но оно ещё наступит.

Видимо, мы приняли средние Ленцы за нижние, забыв, что между ними два часа ходьбы вверх, а значит час вниз в нормальном состоянии, а не вот так, как довелось. Мы шли уже четвёртый час, парни говорили, что чем ниже, тем легче будет становиться, но не становилось. На средних Ленцах меня накрыла температура, я чувствовал жар, холодный пот и… жизнь. Я чувствовал, что хочу жить.

Мы дошли до нижних вместе.

Все встали в связку, соединив веревкой остатки судьбы, ступили на ледник. Я заглотил «аспирин», «нурофен», «гипоксен» и съел еще один гель, стало лучше, не сразу, но лучше.

Я ругался и плевался в голос, что надо было идти самому, но понимал, никто за мной не придёт, деды-кабардинцы не обязаны, вертолета не будет. Надежда вернуться только на парней рядом. Ни один из них не отцепился от связки, все шли вместе, ждали, пока я отойду, каждый раз, когда я валился на снег отдышаться.

В какой-то момент мимо скал пробежал велоцераптор, довольно крупная особь, и мне стало совсем смешно, их любил Сашка, мой пятилетний сын, а мое подсознание играло со мной, как играл он…

Дошли, стало легче, база встречала без апплодисментов, будто бы и не было подвига, несовместимого с жизнью. У дома нас ждал друг, спустившийся немногим раньше, такой же замученный горой. Было видно, он рад, что все живы. Мы помылись, закинулись супом и сразу спать.

Часть седьмая. Больше никогда.

Эпилог…

Когда я проснулся, было рано, часов 6 утра, тело не болело, не было ни температуры, ни насморка, лишь кашель иногда давал о себе знать, но скоро прошёл и он. Жизнь продолжалась, будто бы не было никакой горы, будто бы огромная грудь не нависала над нами, немым напоминанием вчерашнего поступка.

Я забыл рассказать, парни назвали меня вертолётным буржуем, потому что я все время хотел вызвать вертолёт, который забрал бы нас с вершины. Мне казалось, это было бы красивым завершением эпопеи. Ведь, даже у Толкиена, Фродо с Сэмом забрали орлы, после того, как они, наконец, закинули кольцо в пламя. Но те вертолёты, что были доступны, не летают так высоко и нам пришлось вновь идти пешком вниз, к базовому лагерю в долине Эмануэля. Всего-то 10 километров по горам, всего-то ещё 1300 метров высоты надо скинуть, все это казалось смешным, потому что большая грудь была за спиной, и не надо было смотреть в ее холодные, пустые глаза.

Мы спускались быстро, под музыку, диджеили по очереди. Я почти бежал, я танцевал, и улыбка не сходила с лица, я был счастлив с этими людьми в этом месте, в этом моменте.

Ровно перед выходом на гору, ещё не начав восхождение, я сказал парням, что сделаю это лишь раз, я взойду и больше никогда в жизни не повторю этого. Но тот я умер на средних Ленцах…

22.08.2021 Никита

P.S. Спросите, зачем такие страдания? Что ты искал на морозной, бездушной вершине, ради чего умирал? Чтобы сбросить «старую кожу», налипшие ложные ценности, искажающие реальность привычки. С каждым годом она толще и толще, и цена отказа от неё непрерывно растёт.

Вступайте в бизнес-клуб Атланты

Развивайте себя и бизнес в сообществе сильных лидеров